Просмотров — 3517

Надо сказать, что боцман Неудахин давно хотел завести друга. Пусть хоть какого-нибудь завалящего. Конечно, завалящий друг счастья не принесёт, зато сможет разделить Неудахинские неудачи. А споловиной неудачи боцман легко бы справился сам, тем более что ему могла достаться меньшая.

Но друг никак не заводился. Может, у него бензин кончился или моторчик сломался, аможет, он не хотел делить неудачи –неизвестно. Известно другое. На восьмом пароходе, где боцман во время ночнойвахты выбросил за борт ботинки старпома, приняв в темноте ботиночные шнурки за крысиные хвостики, как-то крутиликинокомедию  «Бриллиантовая рука».

Фильм Неудахину не  понравился, особенно когда Козлодоев танцевал на палубекорабля и задирал ногу над поручнями. Боцман бы дал ему перцу, и не щепотку, ацелую перечницу! Но одна фраза сильнозапала в его душу. Фраза звучала так: «Собака – друг человека».

* * *

Увы, ни один капитан про собаку и слышать не хотел. Даже про настоящего морского пса водолаза. Капитаны молча отмахивались руками и делали страшные лица, и только капитан одиннадцатого корабля сказал, сначала побагровев, как помидор:

– У нас баржа, а не подводная лодка. Нам водолазы ни к чему. И потом на него провианта не напасёшься, а если

напасёшься, так он своими размерами всю палубу перегородит или ещё чего хуже.

– Но… – попытался возразить Неудахин.

– Кру-гом! – ответил капитан.

* * *

Боцман понял, что надо искать друга поменьше. Например, кошку. Ведь если собака – друг человека, то кошка – подруга. Однако кошка гуляет сама по себе, поэтому вполне может загулять не туда. Значит, друг нужен маленький и послушный. Вот такого боцман и разыскивал. Сколько времени не скажем, но пять пароходов – это точно.

Потому что начал искать ещё на восьмом, а нашёл на тринадцатом, когда попал на птичий рынок.

Друг сидел в клетке и чем-то смахивал на грузина в шерстяной кепке. Сходство усиливал шашлычный шампур, который он вертел в руках, вгрызаясь в него острыми зубами.    

– Это кто такое? – спросил Неудахин, ощущая странное волнение.

– Это бурундук! – с готовностью ответил продавец – веснушчатый мальчуган с

печальными глазами. – Недорого отдам, за двадцать пять.

–  А чего они едят?

– Да чего хочешь: орешки, семечки, ягоды, листочки и это самое…

– Шашлык? – подсказал боцман.

Услышав такое, мальчуган прыснул от смеха, отчего все его веснушки бросились в пляс.

– Почему шашлык? – успокоившись спросил он.

– Да вот же… грызёт…

– Так это же арахис в лушпайке.

– То-то я и смотрю, – выкрутился Неудахин и, чтоб замять разговор, добавил:  – Заверни… вместе с клеткой.

Выйдя с «птички», боцман первым делом разыскал одну старушку и за вторые пять рублей выкупил у неё свои полкруга макухи.

Затем он зашёл в магазин и взял десять килограмм чищенного арахиса, или земляного ореха по-научному, чтоб  бурундуку не пыхтеть, а ему не подметать шелуху, которую в этом городе метко называли лушпайками.

* * *

Неудахину так хотелось проскользнуть на корабль незамеченным, что он не заметил увязавшуюся за ним неудачу. Пока он поднимался по трапу, она забежала  вперёд и разбудила капитана.

– Это что? – строго спросил капитан, встречая боцмана у борта.

– Бурундук… мой новый друг… – в рифму промямлил Неудахин, понимая, что со зверем на палубу ему не ступить.

Но оказалось, что друг уже начал действовать. Он быстренько разделил неудачу пополам и свою половинку  незаметно затащил в клетку. Оставшаяся на воле попыталась ещё подёргаться, но куда ей было тягаться с боцманом, у которого кулак был похож на дыню.

– Бурундук! – окрепшим голосом повторил Борис Неудахин. – Питается орешками. Мяса из камбуза не ворует. Не лает, не мяукает. Из-за малого роста практически не гадит на палубу… А?..  Капитан?

В последнем вопросе было столько тоски, что тринадцатый капитан неожиданно улыбнулся и сказал:

– Раз не гадит, пусть живёт! Тем более, что по уставу корабельной службы ты у нас первый за чистоту палубы отвечаешь!

Дальше...

Назад