– Так, хватит мне зубы заговаривать! – прорычал Головешка. – Хочешь возле дуба на цепи посидеть? Сделаем. Я такие дубы знаю!.. Каждый лист со сковородку, каждый жёлудь – как кирпич...

– А вместо муравьёв по ним трамваи ползают… – радостно подхватил Тузик. – Только зря вы гуляли под этим дубом.

– Откуда ты знаешь? – вздрогнул Головешка.

– А у вас на шляпе вмятина!

Король заскрипел зубами, но спорить не стал. Он уже понял, что спорить с этим ХВОСТУНОМ совершенно бесполезно.

– Послушайте, а почему бы нам и вправду не пойти в лес? – вкрадчиво проговорил Головешка. – Я такие места знаю! Возьмем керосинчика, напечем картошечки… Красота!

– А зачем нам керосин? – удивилась Искорка.

– А чтобы костёр быстрей разгорелся. Ты когда-нибудь разводила костёр в лесу?

– Нет…

– Бедная девочка! Костёр в лесу – это так весело. Сначала загорается одна веточка, потом другая, потом третья, потом…

– …сгорает весь лес, – перебил его Тузик. – Знаем мы эти костры. Мне двоюродная тётка Рысь про них рассказывала, когда я её в больнице навещал. Сидела, она как-то на ветке, никого не трогала, листик жевала. А тут вдруг туристы пришли. Сначала разбили палатку, потом разбили бутылку, потом решили костёр разбить. Тётке это сразу не понравилось. Но она у меня дама воспитанная, поэтому промолчала. А зря. Потому что у этих туристов костёр сначала не получался, зато потом так получился, что они забыли с какой стороны на деревьях мох растёт. Бегают по лесу, кричат, на огонь плюют, а он ещё сильнее от этого разгорается. Хорошо, что тётка в школе КОШКОДЁРОВ училась. Она этих туристов на спину взвалила и к речке вынесла. Правда, сама сильно пострадала. У неё усы обгорели. Представляете, – тётка и без усов!

– Тузик, а с лесом что? – оборвала разговорившегося кота Искорка.

– С лесом? Ничего. Совсем ничего. Вместо леса там теперь пустыня.

– А с тёткой? – А что с тёткой? С тёткой полный порядок. Живёт себе в клетке. Рядом с макакой.

– Как рядом с макакой? – ужаснулась Искорка.

– А вот так. В зоопарке выбирать не приходится.

– Тузик, быстро скажи, что ты всё это выдумал, – простонал Головешка.

– Я?! Выдумал?!! А это что? – обиженно мяукнул Тузик и нырнул под шкаф.

После яростной возни он вновь вылез наружу с пучком каких-то чёрных проволочек:

– Что это, я вас спрашиваю? Апчхи!

– Что?! – одновременно закричали Головешка и Искорка.

– Это обгоревшие тёткины усы! – гордо ответил Тузик. – Храню их, как память.

В кухне воцарилась такая тишина, что стало слышно, как тикают часы за стенкой.

* * *

Первой пришла в себя Искорка. Она посмотрела на потерявшего дар речи короля и заявила:

– Хотя у меня и нету никаких усов, в лес я, пожалуй, не поеду. А уж костры и подавно разводить не буду.

– И правильно! Если каждый начнёт в лесах костры жечь, то никаких зоопарков не хватит. А если и хватит, то не на всех. Возьмем, к примеру, этих, – Тузик махнул хвостом в сторону подоконника, по которому полз крохотный рыжий муравей. – Их в зоопарки не берут. Слишком мелкие, и всё время есть хотят. Куда им, скажите, деваться, если лес сгорит? Только по квартирам идти. Так там разве жизнь? Люди почему-то не любят, когда муравьи по квартирам ходят. Ать-два, ать-два! Дружные ребята…

Увидев, как здорово Тузик марширует, малыш-муравей, приветливо помахал усиками и вдруг закричал страшным голосом:

– Стой! Смирно! Какие усы? Макие какаки?! – похоже муравей от волнения перепутал слова, ведь на самом деле он хотел крикнуть „какие макаки!?“.

Впрочем, кричал это вовсе не муравей, а Головешка, пытаясь ухватить Тузика за хвост. Но не тут-то было. Уж что-что, а хватать себя за хвост Тузик не позволял даже Искорке. Как заправский гимнаст, он взлетел по кухонной занавеске, прыгнул на шкаф и совершенно случайно столкнул оттуда огромную кастрюлю.

В том, что это произошло случайно, не было никакого сомнения. Ведь даже заправский гимнаст не сможет одним взмахом хвоста надеть кастрюлю на голову.

Однако короля лесных пожаров кастрюля на голове почему-то успокоила.

– Не х-х-хотите в лес, и н-н-не надо, – слегка заикаясь, сказал он. – Давайте лучше посмотрим телевизор, может, там сейчас пожар показывают…

Обрадовавшись, что всё закончилось мирно, Искорка захлопала в ладоши:

– Ой, давайте! Я так люблю смотреть телевизор! Я его вообще бы никогда не выключала…

– А телевизор и не надо выключать. Чем дольше он работает, тем больше греется, а чем больше он греется, тем теплее в комнате.

Пока Головешка говорил, Тузик спрыгнул со шкафа на табуретку, пригладил шёрстку и проворчал:

– Вот-вот, а потом он загорается и начинается настоящее кино. Фильм ужасов под названием "МУТь", или „Месть Уставшего Телевизора“.

– Подумаешь, чуть-чуть загорится! Так сбегай в ванну, набери в рот ведро воды, плюнь на телевизор – и смотри себе дальше! – прошипел Головешка, который от злости стал немного заговариваться

– Вот это да! – задумчиво проговорила Искорка она. – Ведро воды на телевизор! Я как-то на сервант вареньем капнула, и то мне от мамы влетело.

– А тут ещё и папа добавит, – проворчал Тузик. – Запомни, если уж телевизор загорелся, ни в коем случае не вздумай поливать его водой. От этого происходят короткие и даже длинные замыкания и начинаются такие пожары, что не только муравьи, но и мы на стенку полезем.

– А что надо делать?

– Надо быстренько выдернуть шнур из розетки и набросить на телевизор какую-нибудь большую мокрую тряпку, чтобы перекрыть доступ воздуху. Потому что по законам физики огонь без воздуха жить не может…

– А потом?

– А потом – суп с котом! – не выдержал Головешка.

Но Тузик был опытным оратором, он отмахнулся от короля, словно от назойливой мухи, и, как ни в чём не бывало, продолжил:

– А потом надо выбежать из квартиры, чтобы не задохнуться ядовитым газом, который имеют обыкновение выделять горящие телевизоры, и от соседей позвонить моему папе. В смысле, вызвать пожарных. Надеюсь, ты помнишь телефон?

– Да, 01, 01, будь он не ладен! – в бешенстве прорычал Головешка. – Дался вам этот телевизор. Что там смотреть – одни сериалы. Давайте просто посидим в тишине, помечтаем, зажжём свечи…

– Ой, как здорово! Я так люблю свечи, – сказала Искорка и радостно добавила. – Мой папа на Новый год всегда их зажигает!

– А мой папа всегда их гасит, – печально сказал Тузик и, надув щёки, дунул так, что с короля сорвало очки.

Они поскакали по полу, и если бы Тузик не наступил на них лапой, то Головешка мог бы остаться совсем без очков. Пускай, и немного погнутых…

* * *

– Так вот, насчёт свечек… Как-то моя ангорская тётушка купила по сходной цене отличный домик. Он так и назывался „Кошкин дом“. Расставила мебель, развесила занавесочки и пригласила гостей. А чтобы было красиво, зажгла во всех комнатах свечи. И всё было бы хорошо, если бы один из гостей, козёл между прочим, – тут Тузик многозначительно посмотрел на Головешку, – не объелся герани и не начал танцевать. Танцевал он, танцевал, да и смахнул одну свечечку своей козлиной бородой.

И главное, сначала только ковёр сгорел. Так у тётки ещё два было. Правда, потом они тоже сгорели вместе с занавесками. Об этой истории ещё поэт Маршак писал. Я точно не помню, но что-то там такое:

Тили-тили-тили-бом!
Загорелся Кошкин дом!
Всем теперь большой привет –
Кошка есть, а дома нет…

Тузик дирижировал себе хвостом и раскачивался из стороны в сторону, как настоящий поэт. Закончив читать, он сказал:

– И что самое обидное, этому козлу всё с рук сошло. Он рогами упёрся: мол, я не я и свечка не моя. Мол, у меня семеро козлят и все есть хотят… Так и не дал ни копейки за нанесённый ущерб.

– Какой ужас! – прошептала Искорка. – А что с ангорской тёткой? Тоже усы сгорели?

– Хуже. У неё расплавился именной ошейник. И теперь она никому не может доказать, что она ангорская. Один я об этом знаю…

Тузик отвернулся и горько заплакал, хотя звук был такой, будто его душит смех. Головешка в ярости сорвал с себя шляпу и отгрыз от неё огромный кусок. Он люто ненавидел сырость, а кошачьи слёзы, как известно, самые мокрые в мире.

– Ко-ко, ко-ко, – закудахтал он. – Ко-кот, от твоих историй у меня уже щепки на голове дыбом встали. Хватит заливать! Тьфу, терпеть не могу этого слова… Так мы зажигаем свечи или нет?!

– Конечно, нет, – ответила Искорка. – Я не хочу, чтобы у моего котика что-нибудь сгорело или расплавилось.

Головешка почувствовал, что начинает терять последние силы. И если бы в эту минуту у него спросили, почем фунт лиха, он бы, не колеблясь, ответил: "Два Тузика".

* * *

Внезапно в гостиной пробили часы.

– Ой, совсем забыла, меня же Нина ждёт, – вспомнила Искорка.

– И ты пойдешь в гости без подарка? – воспрянул духом Головешка.

– А разве это обязательно?

– Воспитанные люди всегда ходят в гости с подарками, – чувствуя, что это его последний шанс, сказал Головешка и с нажимом добавил: – Ты ведь воспитанный человек?

– Конечно, воспитанный! Только у меня денег на подарок нет.

– У воспитанных людей никогда денег не бывает, – успокоил девочку Головешка. – Но я тут прихватил с собой кое-что.

Головешка достал из кармана кулёк, и в глазах Искорки запрыгали любопытинки. Насладившись эффектом, король важно произнес:

– Это самые лучшие в мире петарды. Устроите с Ниной праздничный фейерверк. А если все петарды взорвать одновременно – смеху будет! Трах! Бах! Тарарах!

– Трум! Бум! Турурум! – подхватила Искорка. – Тузик, а ты когда-нибудь взрывал петарды?

– Я нет, но у меня есть дядя, который охраняет от мышей склады с боеприпасами. Он-то мне и рассказывал, что такое настоящие петарды, – Тузик поднял правую лапку и произнёс с учёным видом. – Это слово в переводе с французского обозначает – "разрываться с треском". Петарды обычно начиняют спрессованным порохом и с их помощью передают огонь к артиллерийской гильзе. Теперь тебе понятно?

– Что? – не поняла Искорка.

– Что петарды очень опасная штука. Настоящие петарды делают на военных заводах, а эти, недоделанные, – Тузик махнул хвостом в сторону Головешки, – мастерят кустари-недоучки и продают на улицах. Поэтому они вдвойне опасны.

– А чем они опасны? – не сдавалась Искорка, потому что ей очень хотелось сделать "трах-бах!" или хотя бы "трум-бум!".

– Неужели непонятно? – удивился Тузик. – Потому что никто не знает, сколько в них положили пороха и какого. И уж подавно никто не знает, как такая петарда взорвётся. Одна, может, и нормально – только палец оторвёт, зато другая бахнет так, что только палец и останется.

– Ой! – испугалась Искорка. – Ой-ой-ой!!!

Чёрный Головешка даже позеленел от злости. Его самые лучшие в мире петарды какие-то рыжие коты называют недоделанными?! Король зарычал и даже залаял от обиды. Пепел и зола ударили ему в голову, а перед глазами поплыли красные пятна. Головешка схватил самую большую петарду и с криком "Смерть котам!" выстрелил Тузику прямо в нос.

Грохнул гром и кухню заволокло густым дымом. Но даже сквозь ужасный грохот Искорка услышала пронзительный предсмертный вопль…

* * *

…А когда дым рассеялся, она увидела целого и невредимого Тузика. Искорка схватила кота и крепко прижала к себе.

– Живой! А я уже подумала, что он тебя прострелил насквозь.

Рыжий лизнул девочку в нос и гордо мяукнул:

– Тузики не сдаются!

Однако страшные крики не утихали.

– Ай-ай-ай! Мой пальчик! Ой-ой-ой!

По кухне, переворачивая табуретки, носился хозяин самых лучших в мире петард и изо всех сил дул на свой палец, который горел и трещал словно бенгальский огонь.

– Повезло, нормальная петарда попалась, – невозмутимо заметил Тузик. – Но ты всё равно их Нине не дари. Лучше подари меня. На пару дней. Я ей столько полезных историй расскажу…

Вот тут-то король Головешка окончательно сломался. Пополам. И две его половинки, даже не попрощавшись, выскочили за дверь, скатились по ступенькам и, быстро-быстро перебирая руками и ногами, побежали прочь из нашего города. 

А Искорка положила Тузика в корзинку и пошла в гости к своей лучшей подружке Нине, которая жила в соседней квартире.

Назад