Конструктор песен и ракет

Chech

Человек, делающий дело со знанием дела, вызывает уважение. А человек, делающий дело со знанием дела и умеющий об этом деле рассказать, вызывает восхищение.

             Малоизвестная китайская мудрость


Таких людей мало, но они есть. Я это знаю точно, потому что лет тридцать назад судьба свела  с Виталием Прокофьевичем Чеховским – инженером-ракетчиком, каковых, впрочем, в Конструкторском бюро «Южное» немало. Однако он выделялся на любом фоне, потому что был поэтом и ему было дано запечатлеть  первые шаги  человечества в те края, где никто не бывал. И всё же как инженер, имеющий дело с реальностью, он писал не о запредельных высях и манящих звёздах, а рассказывал о рабочих буднях полигонов и пел о простых командировочных радостях, к которым относились вкусная плацкартная курица и не менее плацкартное общежитие, и ветер в лицо, и зной в ребро. Для кого-то это – смертная тоска, а для него – живая жизнь, которая, если и даст умереть, то уж точно не от тоски. Неслучайно «Песню командированных» Виталия Чеховского подхватили  все, кто работал и работает на космос. Поэтому и через десятилетия она продолжает звучать…


Снова под крылом аэропорт
Промелькнул и скрылся в синей дали.
Нас не провожал гитар аккорд,
Жены нам платками не махали…
Впереди гостиниц новый мир,
Захолустье, иногда – столица.
Сколько было сменено квартир,
Сколько раз другие были лица.

А мы летаем, мчимся в поездах,
За преферансом коротая время.
Нас миллионы в разных городах,
Командированных неугомонных племя.

Горизонт – бескрайние пески,
Разбежались светлячки площадок,
Здесь не умирают от тоски
И не говорят, что мир не сладок.
Просто здесь колючие ветра,
Спирт да снег и ни одной девчонки,
Иногда работа до утра,
Иногда раскатов голос громкий…

А мы летаем, мчимся в поездах,
За преферансом коротая время.
Нас миллионы в разных городах,
Командированных неугомонных племя.

Пусть судьба чуть обделила нас,
Но простить мы это ей сумеем
И, собравшись вместе в поздний час,
Выпьем все за то, что не стареем.
За все дороги – в лёте, в поездах,
За преферанс, за мчащееся время,
За тех, кто ждет в далеких городах
Командированных неугомонных племя.

* * *

 …По старой дружбе мне удалось уговорить Виталия (что было весьма непросто!) немного рассказать о временах, когда рождались такие песни…

Юрий Лигун

– Начнем с легкого вопроса: как вы попали в КБЮ?

– Случайно удалось вытянуть счастливый билет. А было так. Весна 1958 года. Идет распределение пятикурсников. И вот приезжает невзрачный мужчина, ходит по деканатам, отбирает кандидатов, задает невзрачные вопросы: кто таков, откуда родом, чем увлекаешься… Об учебе не спрашивает (наверно все узнал заранее). А вскоре мне говорят, что 1 августа надо прибыть в Днепропетровск на предприятие с загадочным названием «Завод №586». Но до первого августа далеко, впереди лето. Поехал на Кавказ в альплагерь «Накра». Потом вдоволь наплавался в теплом Черном море и третьего сентября, с трудом отыскав завод №586, прибыл в отдел кадров. Встреча с главным кадровиком была отнюдь не радужной. Он пригрозил карами за опоздание и накричал на меня за то, что не выписался из Харькова. Но в итоге дал бланк анкеты, направление в гостиницу «Южная» и…72 часа на ликвидацию харьковской прописки.

– Ваши первые днепропетровские впечатления?

– Они были сильными… Вместо гостиничного номера мне досталась раскладушка в вестибюле четвертого этажа. Но не успел я затосковать, как познакомился со своим сокурсником – компанейским Леней Беляевым, который уже успел освоиться в новых условиях и увлеченно рассказывал мне о заводе, о ракетах, о Янгеле, и о начальнике родного отдела №12 с маршальской фамилией Жуков. Леня подогревал мой интерес ровно месяц, потому что все это время я ждал допуска к секретным работам. А затем в отделе кадров, руководствуясь наставлениями Беляева, я перевелся в ОКБ-586, ныне КБ «Южное», взаменпообещав, что буду играть за баскетбольную сборную завода…

Но самым ярким впечатлением  было незабываемое собеседование у Михаила Кузьмича, где я сбивчиво, но, видимо, упрямо обосновал свое желание работать у Жукова.  В результате я  попал в отдел №12, в котором начался мой трудовой марафон длиной в сорок два с лишним… но не километра, а года.

– Ракетостроение в силу своей новизны ставит задачи, ответы на которые ни у кого не спишешь. Откуда молодой коллектив КБЮ черпал идеи?

– Идеи рождались в светлых головах, которые и тогда были и сейчас есть.  Часто идеи были настолько неожиданными (для примера назову лишь минометныйстарт и управление полетов  с помощью отклонения головной части), что на первых порах отвергались министрами и академиками. Поэтому новые конструкторские решения пробивались  с колоссальной затратой  жизненных сил. Но эти силы у нас были, поскольку КБ «Южное» с момента основания пополнялось молодыми специалистами из лучших вузов страны. У нас выросла целая когорта замечательных изобретателей и рационализаторов, которую возглавляли  Л. Назарова, И. Лепескин, В. Федоров, А. Мороз, А. Матвиенко и многие другие.

– В этом году исполняется сто лет со дня рождения первого Главного конструктора КБЮ академика Михаила Кузьмича Янгеля. Говорят, что с гениями работать трудно. Согласны ли вы с этим утверждением?

– Как работать с гениями не знаю, не довелось, поскольку гении всегда одиночки. А вот с выдающимися организаторами и вдохновителями, за версту чувствующими новое, умеющими сплотить коллектив, зажечь идеей и воплотить задуманное, работать  приходилось. И прежде всего такой неординарной личностью был для меня Михаил Кузьмич.

Первая встреча с ним состоялась 4 октября 1958 года на получасовом собеседовании. Последняя – 27 октября 1971 года, когда я вместе с товарищами нес гроб с его телом на Новодевичье кладбище.

Мы общались зримо – в самолетах, на полигоне, на Советах Главных конструкторов, в его коттедже, на рыбалке. И незримо – когда слова «я от Янгеля» становились моим пропуском в министерские кабинеты при согласовании документов. После его ухода в коридорах КБЮ еще долго витал некий ореол, и в сложных ситуациях мы часто задавались вопросом: «А как бы в этом случае поступил Янгель?»…

– Какое качество первого Главного сделало его легендой еще при жизни?                                       

– Янгель видел развитие любой идеи и конечную цель еще не начавшейся работы. Яркий пример тому – разговор о минометном стартес инженером Макушиным из НИИ-88. Идея настолько захватила Главного конструктора, что, несмотря на прямое сопротивление, он довел дело до «металла». И как победный салют в честь прозорливости Михаила Кузьмича  23 октября 1971 года был произведен выброс двухсоттонного макета ракеты из контейнера с помощью пороховых аккумуляторов давления. Увы, это произошло за два дня до его смерти…

Аргументированность  предлагаемых Янгелем решений сметала все препятствия, а жизнь всегда подтверждала его правоту. И еще одна черта характера Михаила Кузьмича сделала его несомненным лидером. Будучи  мягким и спокойным человеком, он превращался в жесткого и бескомпромиссного бойца, когда сталкивался с несправедливостью, безграмотностью и ложью…

– Создание ракеты – труд, безусловно, коллективный. Но мы говорим о Янгеле как о яркой личности. Нет ли здесь противоречия?

– Думаю, что нет. Ведь симфонию тоже исполняет коллектив виртуозов, но без хорошего дирижера дело не сладится.  Так и в нашем случае. Делом своей жизни Михаил Кузьмич считал боевое ракетостроение, и он отдавался ему всецело.   Его ракеты не были мышками сидящими в норках, они активно участвовали в решении политических проблем на мировом уровне. Вспомним: Р-12 сыграло решающую роль в преодолении Карибского кризиса, Р-36, показанная в полете Президенту Франции де Голлю, заставила Францию выйти из НАТО, а орбитальная Р-36  оставила не у дел американский проект «Сейфгард».

Вместе с тем  из поля зрения Главного конструктора не выпадало и мирное космическое направление. Особенно после того, как в ЦК ему поручили подстраховать Королева. И уже 16 марта 1962 года ТАСС сообщил всему миру о запуске в СССР спутника новой серии «Космос».

А вскоре в специальном «спутниковом»  КБ-3 были созданы  первые в мире унифицированные космические платформы и аппараты,  в том числе по новой международной программе «Интеркосмос». Поэтому можно утверждать, что благодаря Янгелю наше конструкторское бюро сегодня входит в число ведущих в мире разработчиков космических аппаратов.       А еще при Янгеле был создан ряд ракетоносителей, среди которых рекордсмены по надежности –  «Циклон-2» и «Циклон-3».

– Слышал ли Михаил Кузьмич ваши песни, или он был из когорты «физиков», скептически относящихся к «лирикам»?

– Скорее всего, слышал. Ведь он останавливался в «Люксе» – гостинице на 43-й площадке. Его номер был на втором этаже, где часто звучали и наши песни. А «Снова под крылом аэропорт» любил напевать его сын Саша – известный в ту пору капитан команды КВН.  Да и жена Янгеля

– Ирина Викторовна Стражева – в своей книге «Тюльпаны с космодрома» вспоминает, что Михаил Кузьмич любил не только слушать, но и петь песни родной Сибири. К «лирике» отнес бы и его эмоциональную речь 2 февраля 61-го года после удачного пуска ракеты Р-16. В тот вечер стартовую площадку переполняло море радости.

Собственно, удачных стартов у первой в мире межконтинентальной  ракеты  на высококипящих компонентах топлива в дальнейшем было много. Но этот запомнился особенно, поскольку за три месяца до него взрыв на пусковом столе унес десятки жизней…  

– Эта трагедия еще раз напомнила, что ракетная техника шуток не любит, но ведь случались в полигонной жизни и веселые моменты?

– Действительно, ракетная техника не любит, когда перепутывают проводники в рулевых машинках или в бортовую ЭВМ  вместо «единицы» вводят «ноль». Кончается это плохо. В первом случае ракета 15А14 под  порядковым  номером  «22» прекратила полет именно на 22-й секунде. А во втором – ракета 15А18 №1 вообще не захотела улетать: выброшенная из контейнера на высоту 20 метров, она вернулась (хвостом вниз). Результат –  грандиозный фейерверк и гибель пусковой шахты. Но это, конечно же, были не шутки. Это были слезы тех, кто поставил свои подписи в формуляре, подтверждающем полную готовность к запуску.

А что касается веселых моментов, то они случались очень часто.  Удачно проводив ракету в дальнюю дорогу, мы прыгали от радости и хлопали друг друга по спинам. В том числе и Михаил Кузьмич. Во всяком случае я собственными глазами видел, как Главный обнимал офицеров боевого расчета.

– Ваши песни переведены на французский язык. Как это произошло?

– Легко! Я дал им слова и они их перевели. Им – это писателю Арманду Коллинзу и сопровождающей его переводчице. А случилось это в гостевом коттедже КБЮ, где раньше жил  Михаил Кузьмич.  Французский писатель попал туда с разрешения компетентных органов. Он собирал материалы для книги и до Днепропетровска по нескольку раз бывал в Москве и на Байконуре. На встрече нашу сторону представляли В. А. Пащенко, В. И. Баранов, Ю. И. Мошненко и ваш покорный слуга. Кого забыл – пусть простят за давностью лет.

Сели за стол. Коллинз задавал вопросы, мы отвечали. Затем кто-то  вспомнил о моих песнях.  Я напел «Кровавым светом взорвалась степь», а потом мы вместе затянули «Снова  под крылом аэропорт». Переводчица на лету переводила.

В конце встречи Арманд Коллинз попросил подарить ему тексты. А  1994 году в Москве состоялась презентация его книги, которая рассказала не только о космонавтах, но и о Королеве, Янгеле и других выдающихся главных конструкторах. Со  Станиславом Николаевичем Конюховым мы получили по экземпляру этого великолепного издания. А я в придачу – тексты своих песен на французском.

–  Я слышал, что ваши песни не только любит, но и поет под гитару второй Президент Украины Леонид Кучма. Вы с ним хорошо знакомы?

– Я тоже слышал, что некоторые мои песни ему действительно нравятся. Но поет он только одну «Снова под крылом аэропорт»…

А знакомы мы еще по комсомолу, точнее, с 1962 года. Храню подписанный Кучмой комсомольский билет – «За активную работу». Позже мы трудились в одной группе ведущих конструкторов под руководством Михаила Ивановича Галася.  Затем тесно сотрудничали в 70-х на «Байконуре». Кучма в качестве помощника главного конструктора проводил испытания «Циклонов», а я участвовал в испытания ракеты  15А14. Это было на разных площадках огромного космодрома, но  по выходным мы встречались на 43-й. Там и песни были тоже.

 Почти полувековое общение с Леонидом Даниловичем на работе и на отдыхе позволяет мне думать, что мы знакомы хорошо.

– Следите ли вы за сегодняшним развитием космической техники?

– В широком смысле, не слежу. Во-первых, отсутствует  информация, а во-вторых, всему свое время…. Но тем, что происходит в  КБ «Южное», конечно, интересуюсь, а особенно проектом «Циклон-4», в котором мне довелось участвовать в качестве ведущего конструктора.  

Что, на ваш взгляд, надо делать для преумножения былых и неоспоримых космических  достижений?

– Очень хотелось бы услышать в новостях: «Сегодня  с бразильского полигона Алькантара  запущен искусственный спутник Земли. Запуск осуществлен ракетой-носителем «Циклон-4».  И спутник, и носитель разработаны в КБ «Южное» в кооперации со смежными организациями  и изготовлены в цехах ЮМЗ».

Мечты, мечты… Но мечты вполне исполнимые. Поэтому я искренне верю, что высокая романтика, то есть стремление раздвинуть границы познаваемого, обязательно поможет новому поколению создателей космической техники снова ощутить себя первопроходцами. И тогда будут новые песни и новые пуски, которые наполнят слова  «Украина – космическая держава» реальными делами...

P.S. Увы, это было последнее интервью. Его напечатали газета «Конструктор» и «Еженедельник 2000» в сентябре 2011 года. А 12 июня 2012-го Чеховский ушел из жизни…


 Назад