- Просмотров — 10391
СЛЫШАТЬ МУЗЫКУ НЕБА
От автора: Говорят, что бывает любовь с первого взгляда. Не знаю, не знаю… А вот что дружба бывает с первого слова, у меня сомнений не вызывает. Ведь именно с первых слов завязалась наша телефонная дружба с Заслуженным артистом Украины, солистом Национальной филармонии скрипачом-виртуозом Германом Сафоновым. Герман оказался настолько интересным собеседником, что однажды, повесив трубку, я вспомнил библейскую истину: «Никто, зажегши свечу, не ставит ее в сокровенном месте, ни под сосудом, но на подсвечнике, чтобы входящие видели свет» (Лук.11:33).
Спроецировав эти слова на наши сокровенные телефонные беседы, я подумал, а почему бы нам не пообщаться в месте откровенном, каковым несомненно является беседка «Самарянки»?
Герман с таким форматом согласился, и вот что у нас получилось…
Юрий Лигун. Течение жизни неразрывно, как течение реки. Но и там, и тут встречаются узловые точки и пороги, которые заставляют воду бурлить и делать неожиданные повороты. А не могли бы вы назвать несколько главных вех, направивших вашу жизнь в музыкальное русло?
Герман Сафонов. Честно говоря, никогда об этом не думал. Но попробую ответить… Наверное, первая веха – это рождение человека. В этой точке все равны и все похожи. Но далее каждого подхватывает мощный поток, где очень важно осознать своё предназначение, а потом принять или отвергнуть Божий Дар. Здесь не бывает простых решений, потому что, даже опираясь на чужой опыт, выбор приходится делать самостоятельно…
Как рассказывает моя мама, я очень сильно просил скрипочку. Честно говоря, этого не помню, зато помню, что точно хотел стать строителем. И пожарным тоже хотел… А о скрипочке, скорее, мечтала мама, преподававшая музыку в школе. Похоже, задолго до моего рождения она задумала скрипача, так что я был обречён. Но если говорить серьёзно, это была хорошая обречённость.
Ю.Л. Получается, мама всё решила за вас. А как это соотносится с самостоятельностью выбора, о котором вы только что говорили?
Г.С. Тут нет противоречия. Чтобы сделать выбор, надо иметь варианты. Варианты у меня были. И потом многих детей отдают в музыкальные школы, но не многие родители попадают в резонанс со внутренними устремлениями ребёнка. В моём случае мама угадала, потому что не проявленное желание играть на скрипке у меня было задолго до того, как я взял её в руки.
Ю.Л. Инструмент ревнив. Он решительно тянет на себя одеяло, он не даёт расслабиться, он заполняет собой время и, как высокий забор, отсекает реальную жизнь. То есть когда вы «перепиливали» гаммы и этюды, ваши сверстники набивали шишки на футбольных полях и переживали первые личные драмы. Так стоит ли игра свеч?
Г.С. Конечно, стоит! Особенно если она приносит удовольствие не только тебе, но и окружающим. Что же касается шишек и драм, то даже профессиональное занятие музыкой, к сожалению, а может быть, и к счастью, от них не защищает. Мои первые драмы были связаны с семейными проблемами родителей. Мир вдруг стал не таким радужным, не таким лазурным и не таким идеальным, как казался вначале. Не хочу говорить об этом подробно, но поверьте, чувство краха я испытал вполне.
Ю.Л. Это был ваш последний опыт постижения жизненных реалий?
Г.С. Нет, он так и остался первым. Ведь за ним последовали другие испытания. Но расскажу только об одном, поскольку этот опыт, хотя и возвратил меня на землю, зато помог увидеть Небо… Со второго курса консерватории я попал в армию. Ощущение было запредельным: всё кончилось! всё, к чему шёл, не состоится! И я поставил на себе крест, который в то время был для меня символом крушение надежд… Но он оказался символом спасения, потому что именно в армии я впервые ощутил Бога…
Ю.Л. Видать, не зря говорят: на войне атеистов не бывает?
Г.С. И я с этим полностью согласен. Легко уповать на себя за штурвалом дорогой океанской яхты, но когда она начинает тонуть, сразу ощущаешь своё бессилие.
Ю.Л. То есть, став защитником отечества, вы почувствовали, что и вам нужна защита?
Г.С. Скорее, это было не чувство, а предчувствие. Это был некий звук, некая интродукция, которая только подразумевает развитие сюжета. Ну, как это объяснить? Представьте подающего музыкальные надежды мальчика, который стал простым солдатом. Тогда мне казалось, что солдат ниже раба. Солдат обязан идти на смерть по приказу. А в обязанности раба это не входит: раба кормить надо и на нём нет никакой ответственности. И это падение на самую нижнюю ступеньку общественных отношений, как мне тогда представлялось, было серьёзным ударом по гордыне, которая культивировалась в том культурном пласте, где я рос.
Ю.Л. И вы ощутили Бога… А как пришло это ощущение?
Г.С. Совершенно внезапно. Я служил в погранвойсках. Однажды иду в горах по дозорной тропе с автоматом и собакой. Состояние опустошённое и унылое. И вдруг – проблеск, какое-то ощущение вертикали и в то же время безграничного простора… Ощущение настолько ясное и спокойное, словно кто-то говорит: доверься этому и всё будет хорошо. Вот я и доверился, и с тех пор действительно всё стало хорошо.
Ю.Л. Это «хорошо» относится к вашим достижениям на музыкальном поприще или включает в себя нечто большее, например, семейную жизнь?
Г.С. В вопросе слышна ирония… Увы, семейная жизнь нынче стала главной темой анекдотов и комедийных сериалов. А ведь семья – это малая церковь, это крепость, это последний редут, защищающий нас от хаоса, что было ясно даже безбожникам, объявившим семью важнейшей ячейкой общества… Но тут, слава Богу, у нас действительно всё хорошо! С моей супругой – замечательной пианисткой Еленой Строган – нам удалось создать не только крепкий семейный дуэт, но и музыкальный. Под аккомпанемент Лены хорошо играется и живётся.
Ю.Л. Но, наверное, семейный дуэт имеет и свои минусы?
Г.С. Плюсов больше! А минусы… Порой мешает некая фамильярность в работе, иногда трудно держать дистанцию, что вызывает напряжённости и даже конфликты. Но это не усложняет семейную жизнь, а добавляет ей новые обертоны, привносит новые измерения и даже новые испытания, которые надо преодолевать. Вот мы вместе и преодолеваем. Слава Богу, уже 22 года…
Ю.Л. Известно, что исполнитель трактует замысел композитора. Но ведь не всегда и сам композитор понимает, что он написал. А исполнительскую трактовку, воспринимает слушатель, причём каждый на свой лад. Какая-то зыбкая схема получается?..
Г.С. В музыке вообще всё очень зыбко и странно. Но это, наверное, хорошо, поскольку здесь происходит встреча земного и небесного. И в точке столкновения всё пронизано парадоксами, всё соткано из них. Вот звук. Мы его ощущаем. Но что такое звук? Это не камень, не вода и не газ. Это движение невидимых волн, которое не опишешь словами. То есть в музыке отсутствует вербальность, и поэтому звук ближе к эфирным, духовным сущностям, чем другие феномены материального мира. Поэтому главная трудность исполнительства – уловить нечто в духовном мире и заставить это нечто зазвучать в мире материальном…
Что же касается замысла композитора, то можно трактовать этот замысел от эмоций и ума, а можно опять же включить принципы духовные. В последнем случае трактовки как таковой уже не происходит.
Ю.Л. Но ведь исполнитель в любом случае стоит между идеей и её окончательным воплощением? Значит, чтобы не привнести ничего своего, исполнителю надо стать абсолютно прозрачным и невидимым. Возможно ли это?
Г.С. Вот вам ещё один парадокс… Конечно, стать прозрачным и невидимым не получится. В любом случае исполнитель создаёт артефакты, окрашивая произведение своей личностью. На самом деле я имел в виду другое. На мой взгляд, исполнитель должен пытаться приблизиться даже не к замыслу композитора, а к тому высшему посылу, давшему замыслу проявиться. И это есть высшая исполнительская задача – вернуться к источнику, из которого возникла музыка.
Ю.Л. Сложная задача. Напоминает поиск чёрной кошки в тёмной комнате, которой там нет.
Г.С. Я бы уточнил: не просто сложная, но и опасная. Хорошо, если это комната истинного гения. Скажем, Моцарта или Бетховена. Их источник творчества чист, поэтому исполнитель и слушатель могут пить из него, не боясь отравиться. Ну а если небеса молчат?.. Мне доводилось встречать композиторов и вообще людей, прикасающихся к творчеству, которым в силу многих причин не дано услышать «музыку сфер». Тогда им приходится компилировать, то есть использовать опыт уже услышанного или прочитанного, маскируя это формальными приёмами. И это в лучшем случае.
Ю.Л. А в худшем?
Г.С. В худшем случае кошка действительно оказывается чёрной, причём не в колористическом, а в инфернальном смысле. И это становится опасным, как повышенная радиация. Мы радиацию не видим, но она разрушает нас. Примерно так действует и деструктивная музыка, которая незаметно просачивается с экранов телевизоров, ломит виски на дискотеках, фонит в маршрутках…
Ю.Л. Зато многие подростки твёрдо знают, что Моцарт писал музыку для мобилок. Пусть сегодня это ещё анекдот, но завтра он может стать реальностью. Поэтому задаю классический вопрос: «Что делать?».
Г.С. Пить чистую воду из чистых источников, а музыку слушать не в рингтонах, а в качественной записи!
Ю.Л. Согласны ли вы с расхожей фразой, что музыка не требует перевода?
Г.С. Не вполне. Да, музыка не требует вербального перевода, поскольку её язык универсален. Но она требует объяснений. То есть что-то уже надо знать, прежде чем слушать сонаты Юрия Ищенко. Вот простой пример – футбол. Чтобы понимать, в каком месте надо вскакивать и обнимать незнакомых соседей, необходимо знать футбольные правила. Надо понимать, зачем эти люди в пронумерованных майках гоняются за единственным мячом, вместо того, чтобы каждому прийти со своим. Без этого понимания смотреть скучно. Но, поверьте, музыка сложнее спортивных игр. Музыка есть земное действо, но она касается высоких сфер, и эта двойственность сильно усложняет её восприятие. Поэтому начальные знания необходимы. Обладая ими, слушатель сможет ощутить некоторые духовные движения, понять задумку композитора и оценить мастерство исполнителя.
Ю.Л. С переводом ясно… И всё же одинаково ли восприятие одной и той же мелодии африканцем и европейцем? Делаете ли вы поправку на национальный темперамент во время зарубежных гастролей?
Г.С. Конечно же, восприятие музыки у разных народов различно. Историки пишут, что наша обычная гамма показалась китайцам, когда они её впервые услышали, очень смешной. Они привыкли к пятизвучному ряду, а семизвучный показался им чем-то вроде музыкального юмора. Поэтому поправки на традиции и национальный темперамент, безусловно, желательны. Скажем, когда мы играли в Осло произведение Грига, для норвежцев это было слишком темпераментно, потому что северная традиция предполагает сдержанность. Но в тоже время наше исполнение неизменно сопровождалось восторженными аплодисментами. Им это было интересно…
Ю.Л. Герман, мы с вами познакомились, когда вы решили записать аудиоверсию моего романа «Илья Муромец и Сила Небесная» на новой студии мирового уровня. Но ведь книги можно озвучивать и на домашнем компьютере. Тогда с какой целью она создавалась?
Г.С. Действительно, в Украине наконец-то появилась студия мирового класса! И это очередное чудо Божье, потому что никто не предполагал, что её можно будет когда-либо создать в таком формате. Вокруг проекта происходило столько фантастического и невероятного, что выдумать это просто невозможно. Упуская подробности, скажу, что в предместье Киева, в селе с музыкальным названием Музычи построена студия, где собрано всё лучшее, что есть в мировой звукозаписи. Можно сказать, что мы сейчас на пике технических достижений. У нас прекрасный микрофонный парк. У нас замечательный рояль «Стейнвей», который специально заказывался на знаменитой фабрике в Гамбурге.
А цель студии – качественно записывать живой звук лучших отечественных и зарубежных исполнителей, чем мы сейчас и занимаемся.
Ю.Л. Представьте картинку. Идёт взвод и поёт строевую песню. Она помогает чеканить шаг, поэтому строй выглядит стройно. Однако один человек всё равно из строя выбивается, а именно тот, кто песню написал… А теперь вопрос: как смиряться и не выпячиваться носителю яркого таланта – таланта, который сразу возносит на пьедестал?
Г.С. Очень сложный вопрос… Действительно, как выходить на сцену, слышать овации и устоять перед звёздной атакой? До конца мне это пока не ясно. Но пытаюсь найти ответ. Не помню, кто из святых сказал, что гордыня это забывание того, откуда всё проистекает. То есть гордыня заставляет человека приписывать себе славу. Значит, надо постоянно напоминать себе, что истинная Слава есть только у Бога и не стоит путать её с успехом, популярностью, аплодисментами и портретом в газете. Вот я и заставляю себя на каждом концерте вспоминать, Кому всё принадлежит, и не присваивать чужого.
Ю.Л. Церковная православная традиция не использует инструментальную музыку. А как к этому относится прихожанин Герман Сафонов?
Г.С. Я очень люблю хоровую музыку и понимаю, что именно она наиболее адекватно доносит высоту молитвы, которая в православной традиции освобождена от излишней эмоциональности. Инструментальная музыка – дело мирское. Да, она зародилась в западной церковной традиции, но когда началась секуляризация всех духовных процессов, музыка вышла в мир. И всё же в лучших своих образцах она сохранила изначальную духовность. Именно такую одухотворённую музыку мы стараемся играть на концертах. А в храме слушаем «Херувимскую» и откладываем всякое житейское попечение…
Ю.Л. Хотелось бы задать ещё много вопросов, но пусть наша беседа будет похожа на неоконченную симфонию Шуберта. Во всяком случае это даёт надежду на продолжение. А пока от имени всех читателей «Самарянки» желаю дуэту скрипача Германа Сафонова и пианистки Елены Строган новых творческих конфликтов и благополучного их разрешения на радость всем нам!
Г.С. Спасибо на добром слове! А я от имени нашего маленького, но дружного коллектива желаю читателям «Самарянки» всегда быть в Духе, чтобы, открыв утром глаза, слышать музыку Неба!
Опубликовано в журнале «Самарянка»
